В работе пела его душа

Это был уважаемый и чтимый при жизни человек – и сильными мира сего, и рядовыми рабочими. Труженик, глубоко мыслящий, порядочный человек. И память о нем сохраняется светлая, незамутненная. 

Жизнь закалила. Его работа, жизнь были как открытая книга: Дамир Махмутович был знаменит, узнаваем в союзном министерстве и в сообществе коллег всей страны, любим и уважаем народом. Это был талантливый организатор, технически грамотный, отважный, трезво мыслящий, не зашоренный, а смотрящий далеко вперёд. Его знаменитый почин «Нефтяные скважины – на поток!» совершил революцию в отрасли, был подхвачен буровыми предприятиями СССР. Почин был востребован и в других направлениях нефтяного производства: в добыче и капитальном ремонте скважин. Он оказался универсальным и актуальным для объединения «Татнефть», самого крупного в союзной отрасли по количеству скважин. В этот период (70-е годы) месторождения республики вступили в позднюю стадию разработки, когда обводнённость пластов достигала 60 процентов. Было важным постоянно держать весь эксплуатационный фонд скважин в работоспособном состоянии и производить оптимальный отбор нефти. 

О Нурутдинове много писали, его и бригаду снимала кинохроника. Но сегодня хотелось бы рассказать о нем то, что, возможно, все-таки было скрыто от посторонних глаз. Посчастливилось подружиться с замечательной семьей Нурутдиновых. У нас были доверительные беседы с главой семьи. Он вспоминал о счастливых минутах в жизни. Все они были связаны с работой на буровой, с супругой Гульсиной Ахатовной, детьми и внуками. И даже было объяснение в любви к своей профессии – любви ежечасной:

– Я только начал работать в бурении… Я в люльке верхового… 24 метра над землей. Рассвет. Первые лучи солнца, птицы сразу начинают петь. А у меня душа поет. Восторг! Буровая гремит, это столько звуков… Не описать словами. Лязг, скрежет металла, уханье, клокотанье – такая металлофония. И я начинаю петь сам. И такое счастье охватывает. Потому что люблю эту работу. И она всегда будет у меня в жизни. И жизнь прекрасна. Никогда не думал уйти из бурения. Хотя иногда доставалось, были очень тяжелые ситуации. У меня судьба такая была с раннего сиротского детства. Наверное, чтобы я выжил, чтобы жил. Такая жизнь закалила меня.  

Не осуждай. От Дамира Махмутовича услышала формулу, какое место считать родиной, какое место – самое важное на земле. Он сказал: «Там, где ты сделал свой первый шаг…». Совершенно удивительное у него было отношение к родной деревне Варзи, к людям, которые окружали его в сиротском детстве. Холодный дом без еды – и в нем двое мальчишек, оставшихся без родителей. А он вспоминал, как добрые люди спасали, привечали, зато про равнодушие и жестокость только обмолвится, и разговор свернет: 

– Мой день начинался в 3 ночи – мне 9 лет. Самое тяжелое – вставать затемно. В 4 утра стадо гнали на выпас, а мне надо было успеть корову подоить. Утром к 8 часам бежал сдавать молоко государству. Даже стакан молока не оставлял. Все подчистую сдавалось. Хорошо еще, по дороге хлебну чуток (смеялся). И мачехе молоко носил за 5 километров в соседнюю деревню. Бегом, потому что босиком, останавливаться нельзя, застудишься, и по первому ледку приходилось, пока снег не выпадет.

А вопросу, почему мачеха жила у своей мамы, а не присматривала за пасынками, удивлялся: «Она ведь была больная, да еще ребенок, а нас тут двое. Не могла она! Никак не могла. Мы понимали ее». Умение понимать других людей, не осуждать, готовность разобраться в обстоятельствах их жизни, протянуть руку помощи, – таким он был всегда. Поэтому принципиальность не превращалась в конфликтность, он умел сострадать, любоваться чужой работой, отмечал способности, трудолюбие в людях и поддерживал их. 

Усталость лечить работой. Работал Дамир Махмутович в полную силу.  На вид богатырь, он и был таким… В здоровом теле – здоровый дух. И наоборот: 

– За свою жизнь лишь однажды был на больничном, сильно скрутил остеохондроз. Конечно, были недомогания, простуды, но переносил на ногах. Может, работа и лечила! И усталость лечилась работой. Сутки-двое пропадаешь на буровой и если приезжаешь оттуда довольный сделанным, то за 8 часов вся усталость проходит. А если недоволен результатами – то и отдых не отдых, и время не помогает. Тяжело как раз в таких случаях. Но я больше довольным оставался работой, потому что в большинстве случаев все у меня получалось. А ушел я на пенсию так. Помню тот день. Снежок прошёл, я вышел из будки, побежал, как обычно, к буровой и упал – под снегом оказался 5-миллиметровый провод. «Стоп, Дамир, – сказал я себе, – Завтра же уходи». Нельзя на работе падать. Раз падаешь – значит, всё. 

Любовь – на всю жизнь. Возле каждого состоявшегося мужчины стоит женщина. А женщине суждено стать счастливой лишь рядом с сильным и успешным мужчиной… Дамир Нурутдинов на работе пропадал сутками. Работа мастера и так сверхответственная, а с его отношением к делу, перфекционизмом, считай, человек на работе больше времени проводит, чем в семье. И так на протяжении десятков лет.

– И как это моя Гульсина выдержала?! Моя семья... Столько радости и счастья, понимания и поддержки довелось мне испытать здесь на протяжении всей жизни! Мне очень повезло, что на жизненном пути встретилась Гульсина. Это огромное счастье – видеть, чувствовать, знать, что моя половинка именно такая, как я хотел, как мечтал: понимающая, умная, добросердечная, порядочная… А буровиком я себя и сегодня ощущаю. Вижу во сне скважину и тогда мне кажется, что вернусь на буровую. Засучу рукава и примусь за работу. Бурение для меня – все. Да, это работа, про которую говорят «адски трудная». Но я никогда не искал другой судьбы, я любил свое дело, – говорил Нурутдинов.

София Гарифуллина